– Вам нужен лейтенант Сидоров, – сказал главный, пожимая плечами. – Он у церковного двора. Ступайте туда. А лошадь оставьте.

Евгения вскинула голову. Я сильнее сжала поводья.

– Что? – сказала она.

– Вся конина реквизируется от имени Белой армии для защиты Российской империи, – занудно протянул он, будто повторял эти слова уже сотни раз. – Не егози, девочка. Всех лошадей в поселке уже сдали. Твоя ничем не лучше.

– Не… – начала она.

Но солдат уже подошел к Буяну. Евгения, краснея, беспомощно смотрела.

– Подождите! – воскликнула она и обвила руками шею коня.

Ее губы дрожали, и меня скрутило от жалости. Буян был ее любимцем, а не «кониной». Но мы ничего не могли поделать.

– Он старый конь, он никак не поможет Белой армии, – взмолилась она.

– Тогда зажарим его, – сказал грубый солдат.

Евгения оскалилась:

– Нет! Вы не можете его забрать.

– Пусти, девочка, или заставим. – Лицо солдата посуровело, а остальные угрожающе перехватили винтовки.

Чехословаки притихли.

Евгения отступила от Буяна. Я передала поводья солдату.

– Может быть, вы примете оплату вместо коня? – спросила я, думая о самоцветах. Я могу пожертвовать один, если это позволит Евгении не разлучаться с Буяном. – У нас дома есть ценности, которые можно обменять.

– Спросите у лейтенанта, – ответил солдат.

Буяна увели, а я поспешила к Евгении. Она, совершенно несчастная, смотрела коню вслед. Буян обернулся к ней, не понимая, что происходит, и Евгения прижала ладонь ко рту.

Я прикоснулась к ее плечу, пытаясь успокоить, но она стряхнула мою руку.

– Смысла разговаривать с этими солдатами нет, – прошептала я. – Только офицеры могут нам помочь.

Евгения сжала кулаки и пошла подальше от русских солдат и чехословаков. В молчании мы двинулись к церкви, а когда мы вошли на широкий, огороженный забором двор у церкви и стоящей рядом школы, я ахнула.

Здесь собрались несколько дюжин испуганных крестьян. Они жались друг к другу, а вокруг них ходили белые солдаты. Крестьяне выглядели бедно, все были одеты в традиционную одежду – бледную, поношенную и грязную. У многих не было даже обуви. И почти все молчали. В воздухе висело напряжение. Иногда из толпы слышался легкий шепот, но большинство крестьян просто наблюдали, как солдаты закидывали в телеги, стоящие у церкви, большие мешки.

Евгении помахала, подзывая к себе, высокая девушка с ярко-рыжими волосами, стоящая у края толпы, но подойти нам мешали белые солдаты. Евгения покачала головой. Я прижалась к ней ближе, не понимая, что происходит.

У церкви слышались голоса и смех солдат Белой армии и Чехословацкого легиона. Перед ними на коленях стояла старушка, отчаянно собирая в мешок рассыпавшееся зерно. Получалось у нее плохо, в основном потому, что солдаты выкрикивали в ее сторону оскорбления, а иногда даже пинали ее ногами. Еще один солдат держал за руки старого бородатого мужчину, который с болью в глазах наблюдал за происходящим.

Я отпрянула в ужасе. Как они могли так себя вести? Где их командиры? Куда подевалось так часто восхваляемое благородство императорской армии? Неужели столь многое изменилось всего за год?

Один из присутствующих солдат был одет в мундир со звездами на воротнике и рукавах. Офицер. Пускай он не участвовал в издевательствах, но и не пытался их остановить, хотя это входило в его обязанности. Я молила бога, чтобы этот безразличный офицер не оказался лейтенантом Сидоровым.

Евгения тоже смотрела на разворачивающуюся сцену, ее щеки покраснели. Она прищурила глаза.

– Ты ее знаешь? – негромко спросила я.

Она кивнула. Ощущая, как нарастает беспокойство, я обдумала наши дальнейшие действия. Если Евгения бросится защищать старушку, как бросилась защищать меня, солдаты в лучшем случае на нас разозлятся. А мне не хотелось испортить с ними отношения из-за импульсивности моей спутницы.

Я осторожно обхватила пальцами ее запястье.

– Давай найдем твою семью, – прошептала я.

Евгения снова отрывисто кивнула и пошла к толпе.

– Эй! Разберитесь с этими девушками! – Нас заметил офицер в мундире со звездами. Он указал на нас одному из солдат.

– Есть, лейтенант Сидоров! – с готовностью ответили двое солдат и преградили нам путь.

Еще один груз на мои плечи. Это он руководил войсками. И стоял в стороне, пока его подчиненные избивали беззащитную старуху. Разве такой человек сжалится надо мной и поможет связаться с генералом Леоновым?

– Вы кто? – требовательно спросил солдат. – Назовите себя.

– Я Евгения Кольцова. Я ездила в гости к двоюродной сестре в… в Исеть. И привезла ее с собой.

Один из солдат полистал свои бумаги и кивнул, отмечая ее имя. А затем нахмурился, увидев наши пустые руки:

– Вы ничего не принесли?

– Мы только что приехали, – сказала Евгения, горячась, – а ваши солдаты забрали мою лошадь.

– Да, вся конина реквизируется от имени Белой армии, – процитировал он. – Вам все равно нужно принести еду, инструменты или оружие. Вам обеим. Как тебя зовут, сестра? – спросил он меня.

– А… Анна Вырубова. – Я усилила акцент и назвала чужую фамилию, которой представлялась и Евгении. Сейчас мне не хотелось выделяться – я и так привлекала взгляд благодаря грязной одежде и коротким волосам.

– Вы обе должны нам по одному мешку. Возвращайтесь через час, или внесем вас в список.

Позади нас белые солдаты продолжали пинать старую женщину. Лейтенант Сидоров вновь обратил внимание на дебоширов, и я скрестила пальцы, надеясь, что он наконец-то их остановит.

– Могу я сперва повидаться с матерью? – спросила Евгения. – Она подскажет, что мы можем принести.

– Да. Ваша семья еще где-то здесь. Но не тяните.

Солдаты отошли в сторону, пропуская нас. Старушка, над которой издевались солдаты, вновь выронила мешок и рассыпала зерно на сапоги лейтенанта Сидорова.

– Да что с тобой не так, никудышная ты баба? – раздраженно крикнул он.

Похоже, что это оскорбление стало последней каплей. Женщина собрала горсть зерен и швырнула их в лейтенанта. Тот отпрянул. Старушка совершила напрасный и глупый поступок. Хуже всего, она совершила его на глазах у всего поселка. Лейтенант, несомненно, ее отчитает. Офицер не может позволить, чтобы к нему проявляли неуважение.

Мы с Евгенией, как и крестьяне, замерли в ожидании грядущего наказания. Я схватила Евгению за локоть на случай, если она решит вмешаться.

– Ты со мной так не разговаривай, тварь немецкая! – гневно закричала женщина.

У меня перехватило дыхание. Теперь ее точно арестуют.

Но вместо этого лейтенант Сидоров шагнул к ней ближе, достал из кобуры револьвер и выстрелил ей в лицо.

Часть вторая

Медный

Глава 10

Евгения

Все присутствующие во дворе испуганно отшатнулись назад.